Почему возникло это название — «Мария и Марфа»?
Сочетание двух этих имен в Евангелии избрано святыми отцами как некий символ служения женского рода Богу. Евангельское чтение о Марфе и Марии избрано святыми отцами как Богородичное Евангелие, и никакое иное, а именно это Евангелие всегда читается на Богородичные праздники (Лк., 54 зач., X, 38-42, ХI, 27-28). Марфа и Мария. Второе имя, Мария — это имя Матери Божией. Здесь оно поставлено на второе место. Но на самом деле, в Евангелии оно возвышается на первое место: Мария же благую часть избра, яже не отымется от нея, говорит Господь. Благая часть — выше, она принадлежит Марии. Марфа — это служение земное. Мария — это служение духовное, небесное.
Поэтому, чтобы оттенить этот смысл, эту сторону в евангельском повествовании, представленные в этой книге проповеди и названы: «Мария и Марфа». В жизни два этих служения обычно разделяются и даже противопоставляются. У одной сестры начало более деятельное, у другой — созерцательное. Но, видимо, чтение этого Евангелия в Богородичные праздники имеет смыслом своим засвидетельствовать, что эти два служения сестер неразделимы, как две заповеди — о любви к Богу и ближнему.
Когда спрашивают — в обычной жизни это часто бывает — что лучше: ходить в церковь или делать добрые дела? — то ответ на это звучал бы лучше так: ходить в церковь и делать добрые дела. Не или-или, а и-и: и то, и другое. Как невозможна истинная любовь к Богу без любви к ближнему, так невозможна и истинная любовь к ближнему без любви к Богу. Как неразделимы две эти заповеди, так неразделимы и два этих вида человеческой деятельности. И в сочетании их как раз и заключается весь подвиг. По времени деятельное служение, может быть, занимает даже большую часть нашей жизни, но в любом случае деятельное служение не совершается без молитвы, духовной сосредоточенности.
Когда Марфа говорит Господу: Господи, не брежеши ли, яко сестра моя едину мя остави служити? Рцы убо ей, да ми поможет, —Господь говорит: Марфо, Марфо, печешися, и молвиши о мнозе. Едино же есть на потребу, Мария же благую часть избра, яже не отнимется от нея. Господь не говорит: «Мария избрала благое, а то — не благое», — то есть то вроде бы не нужно. Нет, но и та часть должна помнить, что она является только частью единого целого, и во всем этом служении прежде всего должна присутствовать благая часть.
У Марфы тоже было служение любви — ведь она же по любви ко Господу, к гостям трудилась. Но Господь подчеркнул, что все это должно делаться во имя Божие, с благой частью, ибо каждое дело несет на себе печать нашего внутреннего расположения, чувства. Это, пожалуй, и есть та благая часть, которая должна присутствовать в каждом добром деле. Видимо, это то, о чем говорил преподобный Серафим Саровский: всякое доброе дело — его не назовешь не добрым, но оно только тогда дает благодать Святаго Духа, тогда оно есть истинно доброе дело, когда делается ради Господа. То есть, с той самой благой частью. Так же — по отношению к человеку: истинно доброе дело, доброе чувство — если оно с любовью к Боту. То есть, с той частью, которая не отнимется.
Благая часть — это то, о чем Господь говорит в притче о десяти девах: Мудрыя же прияша елей в сосудех со светильники своими (Мф.XXV,4). Земная часть без небесной, без духовной выдыхается, теряет свою соль. Поэтому хочется, чтобы люди помнили: когда мы делаем всякое доброе дело, в нем всегда должна присутствовать благая часть. Вот делает человек что-то — когда он делает ради Бога, в ответ он часто не получает благодарности или даже его труды вообще не принимают. Но когда он трудится ради Бога, то у Бога все равно все учтено, и оно всегда остается.
Так что это сочетание: Мария и Марфа — присутствует в жизни во всяком деле. А что касается того разделения, которое пытаются в это внести: Марфа или Мария? — то с этим, пожалуй, можно соотнести другое место Евангелия, где Иуда оценивает на сребреники миро, которым Мария помазала ноги Спасителя: можно было бы столько добрых дел сделать на эти деньги! Господь говорит: Нйщия всегда имате с собою, Мене же не всегда имате (Ин. XII, 3- .
Это вопрос, кстати, очень современный: что важнее, восстанавливать храмы или создавать благотворительные учреждения? Храм, прежде всего, печется о душе, а благотворительные учреждения, большей частью, заботятся все-таки о теле. Их нельзя противопоставлять друг другу, поскольку и то, и другое есть забота о человеке, состоящем из души и тела. Но душа все-таки больше тела. Поэтому забота о душе больше заботы о теле.
Протоирей Валериан Кречетов